Спроси как-нибудь себя: «Как глубоко ты заполз»?
Всё время копаешься в себе словно Индиана Джонс,
Щёлкаешь кнутом, избивая придуманных врагов,
И при этом повторяешь про себя: «Ты не готов!».
Нанося себе раны бьёшься об стену
В построенном тобою карцере среди родных улиц;
С привычным перфекционизмом, сделано всё чётко и ясно,
Да так, что никуда не денешься.
Надо бы вколоть чего-нибудь себе в вену,
Чтобы не биться в истерике как безумец
Поддерживая на лице улыбку клоуна Пеннивайза
Спрятанную за безликой маской Джейсона.
Давай попробую помочь тебе в этом, приятель,
Пусть твоё дело наконец станет словом,
Мы поставим этот вопрос психоделикатнее
На приёме у внутреннего врача психопатолога.
Мы не лечим раны, мы бинтуем души,
Глотни чаю с валерьянкой, мы тебя послушаем.
Алкоголь начал убивать мои нервные клетки
Ещё до того, как я его впервые попробовал.
Мой отец был вечно пьян, и я, как яблоко на ветке
Боялся нести внутри себя семена раздора.
Он периодически нёс что-то про честь и совесть,
При этом вёл себя как последняя скотина.
В воспитании хороший пример – это не новость,
Но он решил доказать его от противного.
Я рос, чтобы стать защитником своей матери,
Я мечтал бороться с несправедливостью,
Я заточил свой гнев как меч, чтобы взять его
И дать клятву – нести им не смерть, но милость.
Я вышел в мир только чтобы там растеряться,
Там смешалось в кучу чёрное и белое,
То, что я считал добром – в опале, грехи поощряются,
На каждом углу стоят ларьки с индульгенциями.
Я опустил меч, я ничего сделать не смог,
Разбился витраж, рассыпалась мозаика.
Я хотел судить, но это может только Бог,
А он недавно ушёл, сказав, что очень занят.
Я сделал глубокий вдох и спустился в отчаяние,
Почувствовав, что прожил жизнь тем, что никому не нужно.
Но в своём замке, в двухлитровых бутылок компании
Я глупо продолжаю ждать призыва к оружию.
По-прежнему, как только увижу человека в беде –
Мчусь на помощь повергать злодеев ниц.
В качестве платы тащу домой на спине пару монет
Детский смех, слёзы стариков, улыбки блудниц.
Я не знаю, как я всё-таки выжил,
Во снах наяву я брожу по земле выжженной
В страхе, что это всё сделал я один.
От этих ужасов мне стало казаться, что я – чернокнижник,
Но в глубине души я по-прежнему паладин.